Первая бомбежка

первая бомбежка Ленинграда 8 сентября 1941 г.Где-то в конце июля 1941 года было принято решение эвакуировать детей из Ленинграда. Каждый ребенок, по вышедшему предписанию, должен был иметь при себе определенное количество вещей, и на каждой вещи нужно было вышить фамилию и имя.
Меня должны были эвакуировать числа 10 сентября.

Помню, сидит мама за столом и вышивает на моей одежде и белье имя и фамилию, а глаза мокрые от слез…
Но запланированная эвакуация не состоялась, так как 30 августа 1941 года немецкие части захватили станцию Мга (около 60 километров от Ленинграда) и железнодорожное сообщение со страной, было прервано на 900 с лишним блокадных дней, а 8 сентября фашисты прорвались к Ладожскому озеру и взяли Шлиссельбург, полностью блокировав город с суши.

В первые 3 месяца войны (июнь, июль, август) по радио часто объявляли сигнал воздушной тревоги, но бомбежек не было. Видно в воздушное пространство города залетали только самолеты-разведчики или эффективно действовало ПВО.

А 8 сентября началась уже массированная бомбардировка, продолжавшаяся несколько часов. Во многих местах Ленинграда возникли пожары и разрушения.

Сгорели «американские горки», находившиеся в парке Ленина (сейчас возвращено старое название Александровский парк) возле «Народного дома». Позднее вместо «Народного дома» стал работать кинотеатр «Великан», а сейчас «Мюзик-холл».

Несколько авиационных бомб попало в зоопарк, и, кажется, в этот день сгорел продовольственный запас города, находившийся на «Бадаевских складах». Уже позднее узнал, что в зоопарке, после тех страшных бомбежек погиб сторож. От фугасных бомб в зоосаде погибла и любимица довоенного Ленинграда слониха Бэтти.

Кстати, персонаж из фильма «Два бойца» (в главных ролях Борис Андреев и Марк Бернес) – профессор математики (Максим Штраух) рассчитал, что вероятность его гибели от разрыва авиабомбы ничтожна, учитывая большое население города.
Когда профессора обнаружили в бомбоубежище, напомнили о его расчетах, он ответил: «В Ленинграде был один слон и того убило».

Вход в бомбоубежище (Кировский проспект, дом 45) находился во дворе, а само оно было в подвале нашего дома. Небо освещалось лучами прожекторов, беспрерывно шла стрельба из зенитных орудий, виднелись черные силуэты немецких самолетов. Какие-то гады-диверсанты «наводили» самолеты на цель: пускали сигнальные ракеты в местах дислокации важных объектов.

Вместе с нами шла соседка по коммуналке, у нее тряслись руки, и она никак не могла успокоить дрожь. В бомбоубежище стояли столы и скамейки, стены были выкрашены масляной краской, которая еще не высохла. Когда близко падали бомбы, всё тряслось.

Под какофонию зениток и разрывов бомб я учился играть в «подкидного дурака», а мама дежурила на чердаке нашего дома в окружении бочек с водой, куч песка и специальных щипцов для захвата «зажигалок» (немецкие зажигательные бомбы небольших размеров). На следующий день пошел я в садик, который был рядом и увидел две незагоревшиеся «зажигалки». «Симпатичные какие», подумал я, взял их и притащил домой (что возьмешь с десятилетнего мальчишки?). Тут мне как следует «влетело» и было за что, «зажигалки» же выбросили в реку Карповку, благо она рядом.

Ну а ближе к зиме перестали ходить в бомбоубежище: при прямом попадании в дом, вход может завалить, а кто будет расчищать завалины?
Шли интенсивные бомбардировки и артобстрелы, ну а самое страшное было впереди: голод и холод...

Автор: Марк Миранский

Добавить (отзыв, комментарий)