Павел Полян: Записки из пепла

Залман Градовский и его жена СоняК моменту нападения Германии на СССР обыкновенному служащему местечка Луна под Гродно Залману Градовскому было 32 или 33 года… Граница располагалась так близко, что ни о какой эвакуации на восток не могло быть и речи: в ноябре 1942 года вся семья Градовского попала в Калбасинское гетто в пригороде Гродно, а оттуда — в начале января 1943 года — их увезли в Освенцим, где вся семья и погибла, в живых же остался один он: крепкий и здоровый, он был нужен Рейху покамест живым.

Более того, ему оказали доверие и включили в лагерную Sonderkommando — особую команду из числа заключенных евреев, обслуживавшую весь конвейер смерти, — именно они извлекали трупы из газовен, загружали их в крематории, выгружали и хоронили бренный пепел одиннадцати сотен тысяч людей (Иногда их называли еще Totenkommando — команда смерти). Как никто другой, они хорошо представляли себе, что и как здесь происходит, и никаких иллюзий относительно собственного будущего у них тоже не было.

Не случайно именно в их среде вызрело и 7 октября 1944 года вспыхнуло беспрецедентное в своем роде восстание в главном освенцимском подразделении — Бжезинка, где денно и нощно «работали» 4 из 5 крематориев. Руководителями восстания были Иосиф Дережинский и Залман Градовский.

Казалось бы, какой смысл в этом обреченном на неуспех бунте, все участники и тайные помощники которого все равно будут застрелены или казнены? В публикуемом документе один из ответов дает сам Градовский. В голове его не укладывалось: почему же бездействуют союзники? Ну почему с юга, с американских аэродромов в Италии, или уж, тем более, с востока (начиная с июля 1944 года Красная армия стояла всего в 90 км от знаменитой брамы с сентенцией «Работа делает вас свободными»!) — почему не прилетают американские или советские самолеты и не бомбят эти печи, этот не знающий передышек конвейер смерти с суточной производительностью около четырех с половиной тысяч мертвецов?!

Потому восставшие запаслись не только оружием, но и взрывчаткой, — они взорвали и подожгли один из крематориев, который, кажется, так больше и не заработал.

Залман Градовский погиб тогда в перестрелке, в неравном бою. Но еще до восстания он совершил два других своих подвига — подвиг летописца и подвиг конспиратора. Около десяти месяцев вел он дневник и другие записи, он сумел не только засвидетельствовать все происходящее (что в условиях концлагеря было крайне нелегко), — сумел еще и надежно схоронить их для потомков.

Залман Градовский — одна из самых героических фигур еврейского Сопротивления. Вместе с тем он яркий публицист, чей собственно литературный талант читатель, бесспорно, оценит. До нас дошли две его рукописи, написанные на идише: одна из них называется «Посреди ада» и содержит авторские наблюдения и мысли об Освенциме, вторая, повествующая о судьбе самого Градовского и его семьи, названа «Дневником». Обнаруженные еще в 40-е–50-е годы, они были впервые опубликованы только в 70-х. На русском языке ни строчки Градовского, насколько можно судить, не появлялось, да и самое имя его практически никому не известно.

Публикуемый текст — своего рода обращение Градовского к человечеству – является вступлением к его «Дневнику». На две эти странички на идише (скорее всего, позднюю копию) вместе с переводом, сделанным Меиром Карпом, я натолкнулся, работая в фондах Центрального Военно-медицинского музея в Санкт-Петербурге (№ 21429). Павел Полян

Залман Градовский, 6.9.1944 г.:

страницы из записной книжки Залмана Градовского

Я написал это, находясь в зондеркоманде. Я прибыл из Калбасинского лагеря, что возле Гродно. Я хотел оставить это, как и многие другие записки, на память для будущего мирного мира, чтобы он знал, что здесь происходило. Я закопал это в яму с пеплом, как в самом надежном месте, где, наверное, будут вести раскопки, чтобы найти следы миллионов погибших. Но в последнее время немцы начали заметать следы – и где только был нагроможден пепел, они распорядились, чтобы его мелко размололи, вывезли к Висле и пустили по течению. Много ям мы выкопали. И теперь две такие открытые ямы находятся на территории 1–2 крематориев. Несколько ям еще полны пепла. Они это забыли или сами скрыли от высшего начальства, так как распоряжение было – все следы замести как можно скорее, и, не выполнив приказа, они это скрыли. Таким образом, есть еще 2 большие ямы пепла в 1–2 крематориях. А много пепла сотен тысяч евреев, русских, поляков засыпано и запахано в самих крематориях.

В крематориях 3–4 тоже есть немного пепла. Там его сразу мололи и вывозили к Висле, потому что площадь была занята «местами для сжигания». Книжка, как и другие, лежала в ямах и напиталась кровью иногда не до конца сожженных костей и кусков мяса. Запах можно сразу узнать.

Дорогой археолог, ищите всюду. На каждом клочке площади. Лежат там (закопаны) десятки моих и других документов, которые бросят свет на все, что здесь происходило и случилось. Также зубов здесь много закопано. Это мы, рабочие команды, нарочно рассыпали, сколько только можно было по всей площади, чтобы мир нашел живые следы миллионов убитых. Мы сами не надеемся дожить до момента свободы. Несмотря на хорошие известия, которые прорываются к нам, мы видим, что мир дает варварам возможность широкой рукой уничтожать и вырывать с корнем остатки еврейского народа. Получается впечатление, что союзные государства, победители, косвенно довольны нашей страшной народной участью. Перед нашими глазами погибают теперь десятки тысяч евреев из Чехии и Словакии.

Евреи эти, наверное, могли бы достигнуть свободы. Где только становится опасно для варваров, и они должны уходить, там они забирают остатки еще оставшихся и привозят их в Биркенау-Аушвиц или Штутов около Данцига – по сведениям от людей, которые также оттуда прибывают к нам.

Мы, зондеркоманда, уже давно хотели кончить с нашей страшной работой, принуждаемые к ней ужасом смерти. Мы хотели сделать большое дело. Но люди из лагеря, часть евреев, русских и поляков, всеми силами сдерживали нас и заставили нас оттянуть срок восстания. День близок – может быть, сегодня или завтра. Я пишу эти строки в момент величайшей опасности и возбуждения. Пусть будущее на основании моих записок вынесет нам приговор, и пусть мир увидит в них каплю, минимум того страшного трагического света смерти, в котором мы жили.
Источник: «Еврейское Слово», №5 (228), 2005 г.

Добавить (отзыв, комментарий)