Фотограф-художник высшего класса Абрам Наумович Бам
Во многих российских городах есть люди особо почитаемые. Их узнают на улицах. С ними здороваются при встречах, их приглашают на торжества. Чаще всего это герои-ветераны, популярные в народе врачи, уважаемые учителя, артисты, известные строители, спортсмены. Часто слава этих людей не отмечена почетными званиями, но безоговорочно признана людьми. Потому их имена напрямую ассоциируются с названиями городов.
Вологда была в числе первых городов России, в которых еще с дореволюционных времен было введено звание «Почетный гражданин города». Достаточно вспомнить личного почетного гражданина, купца первой гильдии, одного из богатейших людей России Христофора Семеновича Леденцова, на свои средства создавшего «Общество содействия успехам опытных наук и их практического применения» и учредившего высокие научные премии задолго до Нобелевских.
В советские годы почетным гражданином Вологды стал профессор Василий Вячеславович Лебедев, врач-гигиенист, открывший лечебные свойства источников в окрестностях города. На их базе теперь создан прекрасный санаторный комплекс. Почетным гражданином Вологды был машинист паровоза, Герой Социалистического Труда Василий Болонин.
Пару лет назад почетным гражданином Вологды стал фотограф городского фотоателье Абрам Наумович Бам. Надо сказать, что сам факт избрания еврея-фотографа Почетным гражданином старинного русского города — не совсем ординарен.
— Как сложилось ваше детство?
— Родился я в Вологде, в семье совсем не богатых родителей — беженцев из черты оседлости в годы первой мировой. Рос в русской среде, в которой никому дела не было до моей национальности: вместе учились, вместе купались, вместе играли в футбол. Увлекся фотографированием, работал ретушером. На еврейские традиции в семье я не больно-то и внимание обращал…
В июне сорок первого меня отправили с «недоростками» рыть окопы под Тихвин. Рыли, грузили тяжелющие ящики со снарядами с барж в вагоны, а нас, практически, и не кормили… Вернулся домой через два месяца, а меня уже ждет повестка в армию. Горвоенком прямо с комиссии привел к себе в кабинет: «Ты что же, парень, такой отощавший? Иди-ка ты домой: пусть мать подкормит, а то из тебя воина не получится».
Мама, действительно, откормила, а к сентябрю — новая повестка, и сразу — на фронт ушел, как и все мои сверстники. Первое время очень тянуло к маме, к ее теплой заботе и вкусной еврейской кухне… Но война есть война! Окончил курсы, воевал на Волховском фронте, где полегли тысячи моих сверстников. Был ранен, но потом прошел еще Ленинградский и Прибалтийские фронты. Повезло: вернулся домой, к маме! Теперь я майор в отставке.
А тогда надо было устраиваться на работу, я же ничего не умел, кроме как воевать… Вспомнил про фотографию, стал снимать сам. И поначалу не думал, что это станет делом жизни. Понял только тогда, когда познакомился с массой интереснейших людей всех возрастов и профессий, различных увлечений и пристрастий. И по-настоящему оценил свое призвание только тогда, когда чаще стало удаваться схватить на пленку индивидуальность каждого человека.
Я просто полюбил людей — и тех, кто приходил заказать портрет, и тех, кому нужны были срочные фотографии на казенные удостоверения или паспорта. Мне всегда было интересно находить в каждом индивидуальные черты. Порой я даже в уме пытался придумать человеку «легенду», соответствующую его облику. И не люблю халтуры! Этому меня еще отец научил — относиться к работе серьезно. Особенно мне всегда нравилось делать портреты людей духовно богатых. Не было в городе артиста, писателя, музыканта, кто бы не снимался у меня. Каждое лицо — неповторимо: самая малая асимметричность придает ему индивидуальные черты. Их надо либо подчеркнуть, либо ослабить.
Есть у меня серия портретов военных. Я хорошо понимаю внутренний мир этих людей... Полковник Иван Наумович Михасик — бывший подольский курсант — ветеран обороны Москвы. Это умный и очень добрый человек. Доброту выдает улыбка. Вот полковник-артиллерист Амбарцумян. Его армянские глаза полны грусти. Вот портрет генерала Крутских — военная косточка во всем: во взгляде, фигуре, позе…
А вот портрет молодого сержанта, получившего первые свои лычки: завтра он пошлет это фото домой — чтобы родители и невеста порадовались…
Однажды меня попросили сделать фотографии первого секретаря обкома Анатолия Семеновича Дрыгина. Идти с аппаратом в обком я отказался, пригласил к себе. Пришел он суровым, напряженным, весь — в своих делах и думах. Пока готовился к съемке, он, глядя на мои орденские планки, спросил, где я воевал. «В армии, в которой вы командовали когда-то полком, товарищ полковник», — сказал я.
Сеанс съемки затянулся надолго — пока мы не перебрали в памяти всех наших сослуживцев. А портрет получился: живой взгляд умного и жесткого руководителя. И вот так многих приходилось «разговорить», расслабить, заставить снять маску, чтобы показать характер. Это ведь не то что: «Внимание! Сейчас вылетит птичка!» Пришлось стать психологом!
— А художником вы себя не считаете?
— Ну, это — обязательное условие успеха. Но фотограф-художник творит красоту не так, как живописцы, графики, скульпторы. Ретушь, кисть — это важно, но не главное. В мое время не было компьютерного дизайна. Только – лампы освещения, экраны да приличная оптика (а моей павильонной камере, как говорится, «в обед будет сто лет»). И даже в черно-белом исполнении удавалось передать и форму, и объем, и характер…
— А всегда ли были довольны ваши клиенты?
— Конечно, встречались и такие, кто реагировал, как мартышка в басне Крылова: «Я удавилась бы с тоски, когда бы на нее... была похожа…» Но куда чаще люди были довольны. А еще недовольными когда-то бывали «компетентные органы»…
Давно, еще во времена очень строгой социалистической морали ко мне обращались многие молодые женщины с просьбой сделать портреты в стиле «ню». Пишут же художники обнаженную натуру! Попробовал и я… Получилось! Стал чаще снимать прекрасные женские фигуры. Но однажды вызвали в «инстанции»: — «Вы почему занимаетесь порнографией?» А я им — альбом скульптур Родена и репродукцию «Данаи». «Это тоже порнография, по-вашему?», — спрашиваю. У них на столе — целая пачка моих работ. «Что, — говорю, — красивые женщины?»
Соглашаются, восторгаются. На том и разошлись… Теперь же на выставку моих работ бывшие молодые фотомодели приходят с семьями. Могу похвастать: в справочник лучших российских фотографов, снимающих обнаженное тело, я тоже попал.
— Как изменились с годами ваши представления о фотоискусстве и о фотомоделях?
— И теперь, и раньше, во все века красота человеческого тела была великой силой. Но только от художника зависит, как ее подать зрителю. У художника должны быть вкус и чувство меры, чтобы красота не предстала безнравственностью. Нынче фотохудожнику во многом мешает мода. Так, макияж, доведенный до абсурда, скрывает внутренний облик. Излишняя откровенность снимает покров тайны (такой, как в «Неизвестной» Крамского). Стереотипы причесок, а порой их излишняя вычурность ничего не добавят к бездушному взгляду новой фотомодели.
Юноши нынешние хотят быть на фотографии «крутыми». Заставить их естественно улыбнуться — трудная задача. А без улыбки нет доброты человеческой. Потому и я в ателье всегда работал с улыбкой и в удовольствие. И люди приходили ко мне, как на праздник.
Я любил черно-белую фотографию. Теперь возможности фотомастеров резко возрастают с появлением цвета и цифровых камер. При помощи компьютерного дизайна можно голову лошади приделать к туловищу хозяина, а можно и наоборот… Интересно! Но будет ли такая фотография документом своей эпохи?
— Вы, наверное, и в семье человек счастливый?
— Да! У меня замечательная жена. Мы с ней коллеги по работе. Анна Абрамовна была прекрасным ретушером. А какая она хозяйка, какой кулинар! Спросите у наших друзей. Дом наш всегда открыт для гостей. Со здоровьем ей не очень повезло, но ее мужеству можно поучиться многим. Сын у нас добрый и внимательный к нам.
Иногда кажется, что он не все наши советы слушает… Так ведь это было всегда: молодые предпочитают учиться на своих ошибках, а не на наших советах. Доверять детям надо! Он ведь — инженер, а у меня — за плечами всего семь классов образования… Правда, еще и вся прожитая жизнь! Красавица-внучка — наша общая любимица.
Жаль только, что здоровье начало сдавать. А до семидесяти пяти я еще и на лыжах ходил, и холодной водой обливался, даже за ветеранов в футбол играл. И, несмотря ни на что, я оптимист: люблю жизнь и верю в людей.
«Любит – не любит»
— Как вы относитесь к своему новому званию почетного гражданина города?
— К наградам отношусь спокойно. Кроме фронтовых орденов и медалей, я уже в восьмидесятые годы был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Люблю свой город, я его патриот и, если можно так сказать, фотолетописец. Особое чувство испытываешь, когда на больших всероссийских выставках, вручая призы и грамоты, объявляют твою фамилию и добавляют — «Вологда». Потому это почетное звание мне особо приятно.
— И последнее: что для вас – «еврейский вопрос»?
— Для меня лично — это не вопрос. Я счастливый человек, потому что всю жизнь имею массу друзей разных национальностей. С уважением отношусь к людям любого вероисповедания. И они, как я понимаю, относятся к моей семье так же. Люблю, когда в еврейские праздники жена готовит традиционные блюда, такие, как готовила моя мама…
Кто-то решил уехать на землю обетованную. Я их могу понять. Но для меня наш общий дом — Россия. А то, что есть соседка, которая во все инстанции пишет на меня, еврея, жалобы, так ведь бытовой антисемитизм был везде и во все времена. Не хочет идти фотографироваться ко мне — пусть идет в другие ателье. Бог ей судья!
Примечание: Фотограф-художник, Абрам Наумович Бам (1923-2013), ветеран Великой Отечественной войны, Почётный гражданин города Вологды, создатель фотолетописи Вологды в лицах.
Источник: Исаак Абрамович Подольный (1929-2017). Газета «ЕВРЕЙСКОЕ СЛОВО», №6 (179), 2004 г.