Незавершённый проект «Сахалинский тоннель» — из дневника участника строительства
После войны, в начале пятидесятых, мне довелось работать на стройке, о которой практически никто не знал. Стройка эта была засекречена — осуществлялся грандиозный проект: остров Сахалин решено было соединить с материком туннелем.
Увы, из этой затеи ничего не вышло…
В ту пору я вел дневниковые записи. Предлагаю вам некоторые страницы — возможно, они заинтересуют читателей «Смены». Что ни говори, свидетельство очевидца, пусть в малой степени, но тоже «документ времени».
Заброшенная техническая шахта. Мыс Лазарева.
…Все — решено. Билет в кармане. Еду на Дальний Восток. Для меня, коренного москвича, дело это не пустячное. Что нас ждет?
— Работы будет интересная, — пообещал вербовщик.
— Одних рабочих туда требуется тридцать тысяч…
Он обвел нас завистливым взглядом и добавил:
— Эх, сбросить бы годков пятнадцать — сам рванул бы туда с одним чемоданом. Ведь товарищ Сталин пообещал проехать по этому туннелю…
Приехали. Стоим на небольшой автостанции богом забытого городка Софийска — ждем попутный транспорт. Холодный ветер крутит коловерть.
Наконец дождались. За нами прислали трактор с огромными деревянными санями. Покидали вещи, уселись. В лицо летит снег вперемешку со стылой грязью. Вокруг — сплошное безлюдье. До места добрались лишь поздно вечером. Нам отвели палатку, где деревянные нары, а в углу печка из металлической бочки.
Утром решили ознакомиться со стройкой. Несмотря на технологический примитивизм, работы по проходке главного ствола идут полным ходом. Уже пройдено более тридцати метров. А всего предстоит одолеть семьсот метров скалистой тверди. После чего выработку поведут горизонтально под дном пролива протяженностью более семи километров. Проходка туннеля ведется с обеих сторон: где-то должны состыковаться.
Схема тоннельного пересечения Татарского пролива (1951 г.)
Работают «вольнонаемные» и такие, как мы, спецы-метростроевцы. Вся черновая работа на зеках, досиживающих срок и расконвоированных. Инструмент у них прадедовский: кайло да лопата. График изнурительный — двенадцать часов под землей, двадцать четыре — на поверхности.
…Недавно на шахтном стволе убило человека. Погиб заключенный, который попал в зону взрывных работ. Вскоре после этого случая из десяти добровольцев осталось на стройке только шестеро. Остальные бежали, бежали позорно, не получив и расчета.
Пришла весна 1952 года. Зима по-прежнему подкидывает сюрпризы. Девять дней кряду мела пурга. И надо было именно в эту снежную коловерть выйти из строя кабельной связи. Прекратилось сообщение с сахалинским берегом.
— Не наладишь связь до конца дня, — высказал мне недовольство «хозяин» стройки, — пешком будешь бегать на тот берег и передавать мои указания. Понял? Делать нечего: пошел пешком. А это почти семь километров по льду. Благо пурга стала стихать, и тракторы тут же начали пробивать колею. На одном из них мне удалось добраться до сахалинского берега…
Погибинское побережье мало чем отличалось от нашего: та же лесотундра, те же чахлые лиственницы да ершистый стланик. На самом берегу ютилось несколько ветхих избушек на деревянных сваях — жилища нивхов. Ближе к лесу уже высились сборные брусчатые дома строителей. Все квартиры, включая кухни, забиты жильцами под завязку.
Начальника Погибинского участка я Христом Богом упросил выделить бригаду связистов. Заполучив людей, отправился с ними разматывать тяжелую бухту. Прокладку вели сквозь торосы. К утру настолько выбились из сил, что едва дотащили последние метры до берега. Как только добрались до тепла, уснули мертвым сном.
…Жизнь на стройке полна неожиданностей.
— Диспетчер, в лесоцехе ЧП — убита женщина!
Оставив помощника, бегу на лесопилку. На брезенте, забрызганном кровью, лежит тело дивчины. Взглянул на ноги — и сердце сжалось: ступней не было, вместо них торчали белые осколки костей.
Я знал ее хорошо: вместе участвовали в художественной самодеятельности. Как она пела! Под стать самой Руслановой. Даже грубая зековская одежда не умаляла ее красоты. Потом поползи среди мужиков недобрые слухи: якобы болезнью кое-кого «наградила». Трое уголовников бросили девушку на распиловочный стол…
К осени 1952 года проходка наклонного ствола была завершена. Теперь пойдем под дном пролива Невельского к мысу Погибина, откуда идут нам навстречу. Недавно снова побывал на сахалинском берегу. Размах стройки потрясающий! Отсыпано около трех километров дамбы, построены пирс, водонапорная башня. Монтажники ведут сборку шагающего экскаватора. А пока строится двадцатикилометровая ветка. Первой станции северного Сахалина проворные службисты уже придумали звонкое название — Сталинославская.
Вокруг стройки — более двадцати лагерных пунктов. Зеков здесь не щадят. Живут в полуземлянках. С потолка зимой сосульки свисают, вонь стоит такая, что хоть противогаз надевай. Одного не могу понять, зачем здесь держат женщин? Их среди заключенных более трех тысяч. Половина — без теплых вещей. А морозы стоят чувствительные. И трудиться приходится наравне с мужиками…
К весне 1953 года пройдены первые пятнадцать метров горизонтальной выработки со стороны мыса Лазарева. Идем под проливом.
«Крышка Гуталину!... В ящик сыграл!...» Эти возгласы долетели со двора через открытое окно. Включаю радио: звучит траурная мелодия, и Левитан объявляет о кончине Сталина. Мысли теснятся в голове: что будет с Россией? А мы, а строительство туннеля?!
…Из Москвы пришло распоряжение: стройку закрыть. В минувшем году исполнилось сорок лет с тех пор, как брошена секретная стройка. Сметная стоимость была более четырех миллиардов рублей — освоили десятую часть. Было пройдено 715 погонных метров подземного туннеля, который даже не законсервировали. Его просто размыло море, завалило песком…
Автор: Владимир Пуренко, Южно-Сахалинск, журнал Смена, сентябрь, 1994 год. Источник: архив журнала Смена — smena-online.ru/archive