Как я стал писателем — Михаил Зощенко рассказывает
До Великой Социалистической революции я был студентом юридического факультета Петербургского университета. Если бы не война, разразившаяся в это время (1914 год), я, по всей вероятности, окончил бы университет и стал юристом.
Но война и последовавшая за ней революция коренным образом изменили мою жизнь. Во время империалистической бойни я находился в действующей армии — сперва на германском, а потом на австрийском фронте. В 1915 году, находясь в Галиции, я был ранен. В следующем году немцы отравили меня газами у местечка Сморгонь, известного тем, что здесь Наполеон при отступлении 1812 года бросил свою армию.
Нет ничего удивительного в том, что я тогда отравился. В то время таких противогазов, какими мы располагаем сейчас, не было. Мы пользовались примитивными масками — «рыльцами», закрывавшими куском влажной материи рот и нос. В результате этого отравления я впоследствии получил порок сердца.
В 1918 году добровольцем пошел в ряды Красной армии. Участвовал в боях под Ямбургом, а затем на Нарвском фронте. Пробыл в армии около шести месяцев. По болезни сердца мне пришлось уйти из Красной армии. И вот тут, начиная с 1919 года, прежде чем найти свое истинное призвание, я переменил около десятка различных профессий.
Сначала я работал агентом уголовного розыска на линии Лигово — Ораниенбаум. Это была одна из интереснейших моих профессий, которая дала мне очень многое. Потом я служил старшим милиционером. И эта работа хорошо обогатила мой житейский опыт. Вскоре после этого я сделался телефонистом в пограничной охране Ораниенбаума и Кронштадта.
Необходимость отдохнуть и найти такую работу, которая обеспечила бы мне пребывание на воздухе (что было связано с болезнью сердца), привела к тому, что в 1920 году я уехал в Смоленскую губернию. В городе Красном я сдал экзамен на звание инструктора по кролиководству и птицеводству, устроился на работу в большом совхозе, бывшем барском имении «Маньково». Новое занятие, однако, мало пришлось мне по душе.
Начиналась зима. Был конец ноября — начало декабря. Пруд рано покрылся довольно толстым слоем льда. Птицы ходили к проруби. Я не учел, что, по мере утолщения льда, уткам будет трудно выходить из проруби, и не распорядился сделать для них ледяную дорожку. Кончилось все это совершенно анекдотическим событием. Утки, которые, как известно, принадлежат к породе водоплавающей птицы, начали тонуть. Бедняжки, по-видимому, плавали до изнеможения, замерзали и погибали в ледяной воде. Я должен был признать себя неспособным к новой работе и той же зимой уехал обратно в Петроград.
На этот раз я поступил счетоводом в Военный порт. На первых порах был конторщиком, а через несколько месяцев сделался старшим счетоводом. На этой работе пробыл около года. В свободное время я изучал ремесла, в том числе столярное и сапожное дело. Конторская деятельность, также, как и ремесла, меня не удовлетворяла. Я еще с детских лет хотел быть писателем, хотел заняться литературой.
И вот в 1921 году, когда мне исполнилось 25 лет, осуществились мои давнишние надежды. Я написал критическую статью о Маяковском и Блоке, дал ее на отзыв Корнею Чуковскому. Тогда же написал и первые «Рассказы Синебрюхова». Книжечку выпустило издательство «Эрато».
Фото Михаила Зощенко. Источник: Государственный литературно-мемориальный музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме
Вследствие каких-то типографских неполадок книжку сброшюровали так, что на моих рассказах была наклеена обложка: «О трагическом» Н. С. Державина. Любопытно, что на авторских экземплярах, которые получил, на обложке значилось «Рассказы Синебрюхова», а содержали они «О трагическом». Так постигло меня первое литературное огорчение.
Образцы моего начального творчества попали к Горькому. Случилось это весной 1921 года. Алексей Максимович пригласил меня к себе на квартиру на Кронверкском проспекте. Здесь состоялось мое знакомство с великим русским писателем.
Но, несмотря на то, что я имел уже книгу и получал академический паек в Доме ученых, управление Военного порта меня не отпускало, и я продолжал свою работу как конторщик.
Дело в том, что я предложил там маленькое нововведение, которое понравилось начальству, и, по-видимому, от меня ждали новых конторских «откровений». Лишь в начале 1922 года я уволился и целиком посвятил себя литературе. Из всего рассказанного очевидно, что, не будь Великой Социалистической революции, я навряд ли столкнулся бы со всеми перечисленными профессиями и, следовательно, если бы и стал писателем, то работал бы в совершенно другом плане.
Октябрьская революция дала мне направление и приблизила к народу. Я узнал народ и хорошо изучил родной язык. Октябрьская революция помогла мне стать писателем, ей я обязан многим. Я, например, никогда не забываю о том, что Леонид Андреев напечатал свою первую книгу после семи лет упорного литературного труда.
Появление же моих первых рассказов относится к тому времени, когда я еще был молодым счетоводом. Конечно, большое значение имело для меня и пребывание в рядах Красной армии. Все мои способности я отдам трудящимся моей социалистической родины, моей могучей стране — Советскому Союзу. (Записал А. Алмазов)
Источник: Журнал «Костёр», № 3, 1938 год. Рисунок Н. Радлова.