Ольга Берггольц — два отрывка из поэмы «Февральский дневник»

Вы прочтете два отрывка из моей поэмы «Февральский дневник». Эту поэму знают читатели Советского Союза и читатели за рубежом. Среди тех и других много школьников, родившихся после войны, после тех лет и дней, о которых я пишу в «Февральском дневнике», а также в других своих поэтических, прозаических и драматургических работах.

Многие читатели спрашивают: когда и как был написан «Февральский дневник», правда ли то, о чем здесь написано?

Так вот, здесь только правда. Именно поэтому я и назвала поэму дневником. «Февральским дневником» я назвала эту небольшую поэму еще и потому, что она была написана в январе — феврале месяце 1942 года в Ленинграде. Если бы я начала рассказывать об этом времени, мне пришлось бы рассказать очень-очень долго и очень подробно. И это заняло бы огромное количество книг, — такое это было страшное, гордое и героическое время, особенно месяцы январь и февраль.

Книг об этом написано много, в том числе и моих: «Дневные звезды», «Ленинградская поэма», «Ленинский призыв», «Говорит Ленинград» и многие другие. А все-таки мне кажется, что еще больше недоговорено, недосказано. Но будет, обязательно будет договорено, и досказано, и напечатано. Потому что вы, люди, родившиеся много лет спустя после войны, после ленинградской блокады, знать об этом обязательно должны. Об этом грозном и тяжелом подвиге — о ленинградской блокаде.

…Итак, я писала эту поэму в феврале месяце 1942 года, после того, как умер мой муж от голода, как и тысячи других ленинградцев, писала ее, находясь на казарменном положении в Радиокомитете, по ночам, под единственной маломощной лампочкой, затемненной газетным кульком, в большой комнате-общежитии, где спали, умирали или просто отдыхали от очередных дежурств мои товарищи.

Мне хотелось выразить в этой поэме наше общее состояние и общую надежду, точнее — полную уверенность: мы победим!

Февральский дневник (отрывок из поэмы)

Был день как день.
Ко мне пришла подруга,
не плача, рассказала, что вчера
единственного схоронила друга,
и мы молчали с нею до утра.
Какие ж я могла найти слова —
я тоже — ленинградская вдова.
Мы съели хлеб, что был отложен на день,
в один платок закутались вдвоем,
и тихо-тихо стало в Ленинграде,
Один, стуча, трудился метроном.

***

Сестра моя, товарищ, друг и брат,
ведь это мы, крещенные блокадой!
Нас вместе называют — Ленинград,
И шар земной гордится Ленинградом.
Двойною жизнью мы сейчас живем:
в кольце и стуже, в голоде, в печали,
мы дышим завтрашним днем, —
мы сами этот день завоевали.
И ночь ли будет, утро или вечер,
но в этот день мы встанем и пойдем
воительнице-армии навстречу
в освобожденном городе своем.
Мы выйдем без цветов,
в помятых касках,
в тяжелых ватниках,
в промерзших полумасках,
как равные, приветствуя войска.
И, крылья мечевидные расправив,
над нами встанет бронзовая Слава,
держа венок в обугленных руках.

Источник: Ольга Берггольц, журнал Костёр № 3, 1970 год. Гравюра С. Мочалова.