Госпиталь в Зимнем дворце — воспоминания
Патриотический порыв начала Первой мировой войны охватил и высшие сферы в России. Многие аристократические семьи участвовали в организации лазаретов, оборудовали санитарные вагоны или поезда. Летом 1915 года число раненых солдат русской армии составило много сотен тысяч. Общественные и военные госпиталя были перегружены и требовались новые лазареты.
Госпиталь в Зимнем дворце. Лазарет в Николаевском зале Зимнего дворца. Фото из журнала «Нива» №45, 1915 год
После того как Николай II в августе 1915 года сместил Верховного главнокомандующего, своего дядю, Великого князя Николая Николаевича, и сам принял на себя командование армией, он распорядился устроить госпиталь и в своей главной резиденции — в Зимнем дворце. Госпиталь создавался на средства Дворцового ведомства. В октябре 1915 года его торжественно открыли, присвоив имя наследника престола цесаревича Алексея Николаевича.
В 1974 году Нина Галанина передала в архив музея «Эрмитаж» свои воспоминания.
«Я, молодая двадцатилетняя девушка, в это время вступила в Кауфмановскую (в память русского генерала Кауфмана) общину сестер милосердия. И именно нам выпало счастье обслуживать госпиталь в Зимнем дворце. Вход в госпиталь Зимнего дворца был сделан с Иорданского подъезда со стороны Невы. Оттуда вновь прибывшие раненые и мы врачи и обслуживающий персонал, входили на Иорданскую лестницу. Ее пологие мраморные ступени были покрыты досками. На первой площадке стоял деревянный диванчик, покрашенный белой больничной краской. По его сторонам — живописные портреты Государя и Государыни на подставках-мольбертах.
На длинной площадке второго этажа, напротив входа в Аванзал находился второй такой диванчик и портрет наследника-цесаревича Алексея Николаевича. Тут же, на площадке, были устроены две столовые для врачей и сестер милосердия. Боковая дверь из сестринской столовой вела в Фельдмаршальский зал. В его левом углу за деревянной крашенной выгородкой из вагонки была устроена Перевязочная на 40 человек. Именно сюда поступали раненные, здесь они подвергались первичной медицинской обработке и перевязке. В коридоре за левой стеной Фельдмаршальского зала находились туалеты.
В Аванзале уже располагалась первая палата для раненых с ранениями средней тяжести на 70-80 человек. В расположенном далее вдоль Невы огромном Николаевском зале находились раненые с ранениями головы, челюстей и позвоночника. Их было до 200 человек. Заведовала этой палатой сестра Трубецкая. Следующий зал — Концертный — стоял пустым. Он был как бы буфером между госпиталем и «половинами» Николая II и Александры Федоровны. За стенами Николаевского зала с окнами во двор находился длинный коридор, который назывался Восточной галереей. Там находилась палата на 60 раненых, а в выступе — «трамваи», как мы называли носилки на колесиках. Вскоре этой палатой доверили заведовать мне. В западном конце галереи за деревянной выгородкой находился Глазной кабинет. За ним была построена сплошная деревянная перегородка, отделявшая помещения госпиталя от Церковной лестницы.
Если же вернуться в Фельдмаршальский зал, то можно было попасть в другую анфиладу залов, тоже отданную госпиталю. Так, в Малом тронном зале находились особенно тяжелые раненые, а на тронном возвышении находились две кровати, на которые клали тех, кому, по мнению врачей, предстояло умереть в ближайшую ночь. Делалось это из расчета: в последние часы своей жизни они как бы общались с духами правителей Великой России.
В огромном Гербовом зале лежало около 200 человек с ранениями конечностей (рук и ног), живота и тазобедренных суставов. Отсюда, через перегороженную Галерею 1812 года, можно было пройти в Большой тронный, или Георгиевский зал, где тоже размещалось около 200 раненых. В проходном зале, куда можно было пройти из Гербового, под названием «Пеший пикет», где находился, в частности, вход в церковь Зимнего дворца, лежало 50 раненых. В Александровском зале — еще 150 человек. Наконец, рядом с Александровским залом находилась операционная.
Хочу подчеркнуть, что госпиталь в Зимнем дворце был создан не для привилегированных раненых, а для простых солдат. Это должно было подчеркнуть, что, как тогда говорили: «Царь и народ едины!» Хотя персонал в госпитале был невелик: так, на 1000 раненых было всего 25 сестер, — там работали очень квалифицированные врачи, имелось первоклассное для того времени оборудование. В госпитале проводились даже первые в мире операции по сшиванию нервов.
Госпиталь просуществовал свыше двух лет. После Февральской революции я вскоре уехала из Петрограда. Но знаю, что раненые солдаты оказались в центре событий после июльской демонстрации, и особенно во время осады и штурма Зимнего дворца. Когда красногвардейцы и матросы арестовали Временное правительство, они были сильно разочарованы, что среди министров нет Керенского. Кто-то крикнул, что он замотал голову бинтом и находится в Николаевском зале среди раненых. Через буферный Концертный зал восставшие проникли в Николаевский зал и стали разматывать головы раненым. Поднялся страшный шум. Тогда-то и родилась легенда, со слов раненых, что Керенский бежал, переодевшись сестрой милосердия, чего на самом деле никогда не было».